Б.В.КУНАВИН

 

ИМЕННЫЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ ПРИЧАСТИЯ ПРОШЕДШЕГО ВРЕМЕНИ ОТ ГЛАГОЛЬНЫХ ОСНОВ НЕСОВЕРШЕННОГО ВИДА В ДРЕВНЕРУССКОМ ЯЗЫКЕ

 

 

     Именные действительные причастия прошедшего времени от глагольных основ совершенного вида обозначали обычно в древне­русском языке действия, предшествующие действиям глагольных сказуемых: Пришедши звезда ста над крестомъ (СК, с.340)1.

     То же самое можно сказать и о причастиях, образованных от глагольных основ несовершенного вида. Они выражают предшествование как в препозиции, так и в постпозиции по отношению к глаголу-сказуемому не только в ранних текстах, но и в позднейших памятниках ХVП века. Причем на протяжении истории русского языка отно­сительная частотность их употребления была неравномерной. Наибо­лее частотны и разнообразны такие образования в памятниках XI-XII вв. В материалах XIII в. они встречаются реже и не отличаются раз­нообразием. В основном это причастия бывъ, видевъ, слышавъ, шедъ. В XIV-XV вв. их разнообразие и частотность употребления несколь­ко активизируются и достигают уровня XI-XII вв. В XVI-XVII вв.  вновь спад на уровень ХШ в. Подобная кривая употребления исследуемых причастий наталкивает на ее связь с реболгаризацией древ­нерусского языка в ХIV в.: относительно частое употребление в XI-ХП вв., спад в XIII, подъем в ХIV-ХV, спад в XVI-XVII вв. Однако эта гипотеза опровергается жанрово-стилистическим анализом текс­тов.

     В текстах XI века таких причастий встретилось больше всего - 34: глаголавъ, живъ, искавъше, кончавъ, купався и др. Причастия бывъ, видевъ, слышавъ, шедъ встречается десятки раз в текстах каждого века, включая и XVII век. В памятниках XII века подобные образования составили 19 причастий, XIII в. - 17, XIV в. - 16, XV в. – 21. На каждый из указанных веков приходится по одному тому исследованных текстов. Тексты, созданные в XVI в., соста­вили 3 тома, то есть в 3 раза больше, чем в каждом из предшест­вующих веков. Однако в этих 3-х томах встретилось всего 37 при­частии анализируемого вида, то есть в среднем по 12 причастий на 1 том. Причем половину из них составляют причастия, известные по текстам предыдущих столетий.

     В ХVII в. было исследовано наибольшее количество текстов, равное по объему текстам  XI-XIV вв. В них зафиксировано 49 при­частий, то есть соотношение приблизительно равное соотношению в. XVI веке. То, что указанные причастия выражали действие, пред­шествующее действию главного сказуемого, легко подтверждается приводимым ниже материалом. Ср.: ...видеста 3 столпы, ако дугы зарны, и      стоявше  придоша надъ верхъ церкве, идеже положен бысть Феодосий (ПВЛ, с.220). - "Постояли, затем пришли"; ... везъше (отца) на саньхъ, поставиша и въ църкви святыя Богородица (БГ, с.280). - "Сначала привезли, а потом поставили"; възложьше и на сани, везъше поставиша и въ святей Богородици, юже бе създалъ самъ (ПВЛ, с.114). - "Привезли, потом поставили"; Оньдрей же, бывъ в Риме, приде в Синопию (ПВЛ, с. 26). - "Вначале Андрей побывал в Риме, а затем пришел в Синоп".

     Неизменяемые причастные образования в текстах XVII века выражают в основном то же значение предшествования. Ср.: Кончавше правило, паки начах молитися Христу и Богородице... (СА, с.390).- "Закончил правило, а потом начал молиться"; Та же, державъ десеть недель в Пафнутьеве на чепи, взяли меня паки в Москву... (СА, с.380). - "Продержали десять недель, а затем взяли в Москву»; и целовав отступи от нея (1ПСМ, с. 225). - "Поцеловал, затем отошел";      И власти пивъ за их государское здоровье, розъедутца по домом

(ГК, с.263). - "Выпьют, а потом разъедутся".

      Г. Котошихин довольно часто употребляет устойчивое выражение "етчи и пив". Ср.: И сидевъ у него в гостях, етчи и пив, поедуть к себе (ГК, с. 279). - Все три деепричастия в приведенном примере обозначают действия, предшествующие действию глагольного сказуе­мого. А впервые подобное выражение встретилось нам в тексте XVI в. Ср.: ...и мнози наши людие и кони, ядше и пивше воды здешния из рекъ сих, умираху... (КИ, с. 490). Можно предположить, что это сочетание имеет народное происхождение, а не книжное... Ср. народное выражение с финитными формами: "Наелись, напились и спать повалились". Много молчавъ, шпынь он отложи куглярство, глаголет (Ф, с. 106). - Здесь одновременность исключается даже семантикой причастия и глагола. Невозможно одновременно молчать и говорить. Особенно явственно оттеняется синонимичность времен­ного значения причастия прошедшего времени от бесприставочного глагола несовершенного вида и такого же причастия от приставоч­ного глагола совершенного вида в следующих примерах, употреблен­ных на одной и той же странице одного и того же текста. Ср.: Шьдъ обрете окъньце мало въ стенахь и тълъкнувъ възва (АП, с. 158); и пришьедъ обрете стьжицю малу... (там же). Некоторые глаголы, от которых были образованы анализируемые причастия, в древнерусском языке не были однозначно охарактеризованы по виду, т.е. они могли употребляться как в значении совершенного, так и не совершенного вида, были немаркированы в отношении вида2. Но основная часть причастий была образована от глаголов, которые уже для начального периода славянской письменности однозначно оценивались как глаголы несовершенного вида3.

     Таким образом, можно утверждать, что производящей базой для именных действительных причастий прошедшего времени в древне­русском языке могли быть глаголы как совершенного, так и несовер­шенного вида4.

Из 99 зафиксированных причастий абсолютное большинство употребляются 2-4 раза в томе исследованных текстов. Однако за счет очень частого использования в указанной функции причастий видевъ, слышавь, щедъ и отчасти бывъ число их становится значи­тельным и составляет около 25% от всего количества односубъектных конструкций с причастиями прошедшего времени.

     В научной литературе существует мнение, что в некоторых случаях при причастиях прошедшего времени от глаголов несовер­шенного вида писцы использовали специальные лексические  средства,  для того чтобы яснее обозначить выражаемое ими предшествование5.

Действительно, в наших материалах такие построения имеют место, причем уже начиная с древнейшего периода и на всем протяжении истории языка. Ср.: ...постився и Господь 40 дний, нам показа постное время (ПВЛ, с. 198); Како три дни стоявъ хотесте восвояси возвратитися (ПИГ, с.60); Два же дни шедша, приидоста на море (СЕП, с.232). Все приведенные примеры с препозитивными причастиями. Такое соотношение между действиями могло быть и в кон­струкциях с постпозитивными причастиями: и преложися (Всеволодъ) ко отцемъ своимъ, княживъ лет 15 Кыеве (ПВЛ, с.226); В се же лето преставися Янь, старець добрый, живъ летъ 90, в старости мастите (ПВЛ, с.272). Однако такие временные определители не реже употреблялись и при причастиях совершенного вида. Ср.:

От года до года пребывъ, умре (ПВЛ, с. 220); ...и постоявъ мало съступи на церковь (ПВЛ, с. 274); И, пребыв лето едино, остави сына въ Киеве… (СК, с. 258); Таже на Тихвине 12 летъ в пустыни поживъ образъ спасения и древлецерковнаго благочестия многим показа (ПСМ, с. 188); И переседев мало дний, иде Звенигороду (ПВЛ, с. 216).

     Такие временные обстоятельства имели место не только при причастиях, но и при личных формах глагола, в частности, при аористе, который, как правило, выражал законченное действие. Ср.: Азъ недостоин игуменъ Данил, пришед въ Иерусалимъ, пребых месяц 16 в месте в лавре святаго Савы (ХИД, с.26); взимаа же мьзду свою, пожи 15 летъ (СЕП, с.234); И поидоша к ним вкупе вси, и, прешедше Уголъ реку,  5 дний искаша ихъ (ЛПИ, с. 364). Подобные лексические временные определители были ориентированы не на конкретизацию предшествования действия причастий действию глаголов, а на уточнение обозначаемой причастиями временной дли­тельности. В приводимом ниже примере с причастием от бесприста­вочного глагола несовершенного вида вполне отчетливо выражается предшествование действия причастия действию глагола и без времен­ного определителя, однако последний имеет место при причастии. Ср.: И ту нощь стоявше князи поидошя розно (ПБЛ, с.126). - Невозможно одновременно стоять и идти. И таких примеров немало. Предшествование, выражаемое подобными причастиями, носило пара­дигматический характер в древнерусском языке, наоборот, обозна­чаемая ими одновременность проявлялась на синтагматическом уровне и лишь свидетельствовала о разрушении былой парадигмы.

     Анализируемые причастия от бесприставочных глаголов несовер­шенного вида сосуществуют с соответствующими приставочными обра­зованиями уже с древнейшего периода истории языка. Ср.: шедъ, пришедъ, прешедъше, въшедъ, вышедъ, прошьдъ, дошед, пошедъ, ишьдъ, нашедше, несъше, внесше, принесъше, донесъше, ехавъ, заехавъ и т.д. И хотя число и разнообразие приставочных образо­ваний подобного рода в древнерусском языке неуклонно росло, они не были столь разветвленными и привычными, как в современном язы­ке, и писцы вынуждены были обращаться к синкретичным в выражении способа действия бесприставочным причастиям прошедшего времени вплоть до XVII века. То, что прибавление приставки к маркирован­ному причастию прошедшего времени было не обязательно, хорошо иллюстрирует следующий пример. Ср.: ... шедше в медушу и пиша вино (ПАБ, с. 328). - Направление обозначенного причастием движения в этом обороте выражает предлог при обстоятельственном распростра­нителе в, причастие же не нуждается в приставке, поскольку лексическое значение уже выражено указанным предлогом, а предшест­вование выражается суффиксом прошедшего времени. В смысле выра­жения временного значения анализируемые причастия сближались с аористом, маркированной формой прошедшего времени личных форм глагола. Аорист выражал законченное действие своей основой и в видовой приставке также не нуждался. Ср.: И посемь вземше и братья, несоша в келью и положиша на одре (ПВЛ, с. 200). - Направ­ление движения выражено предлогом, а законченность действия аористом. Конечно, в подобных случаях, при отсутствии приставки, способ глагольного действия четко не выражен, синкретичен. Ср.:

Они же, поимше Иисуса, ведоша на место краньево, и распяша и ту (ПВЛ, с. 118). - Как понять ведоша? Привели? Довели? Завели? и т.д. Безусловно, ни одно из этих современных понятий не будет адекватно соответствовать древнерусской синкрете, потому что, видимо, все они еще не были расчленены в сознании самого носителя языка. Хотя, конечно, именно в это время идет довольно интенсивный процесс совершенствования мышления и стремление к точности языкового выражения. Уже на ранней стадии истории русского языка нередки примеры с приставками в причастиях, выражающими, как и в современном языке, видовое и лексическое значения. Ср.: Вшедъ же в ню, делаше и взимаше дневную пищу (СЕП, с. 234). Древнерус­скому языку весьма свойствен был семантический и грамматический синкретизм. Объясняется это молодостью литературного языка, воз­никшего на разговорной основе. Разговорный язык не нуждался в такой мере в точности выражения, как литературный, поскольку опирался в первую очередь на ситуацию. Литературный язык должен опираться уже на точность выражения форм, поскольку контекст зачастую не дает точного толкования синкретичной формы. История развития нашего языка показывает, как он неуклонно совершенст­вовался, избавляясь от синкретичности лексического и граммати­ческого значений своих слов и выражений. Синкретичный характер носило, видимо, и само мышление носителей языка. Окружающий мир не был еще расчленен в сознании носителей в такой мере, как сей­час. И это находило отражение в языке. Причем, как показал анализ текстов, до ХV века исследуемые образования не были огра­ничены жанрово (употреблялись в житиях, повестях, летописях и т.д.), а с ХV века стилистически для русского языка (использова­лись в светских повестях, публицистике Ивана Грозного, сочине­ниях Г. Котошихина и протопопа Аввакума). Казалось бы, с разделе­нием единого русского языка с 15-го века на русский и церковно-славянский указанные образования должны были бы быть более ха­рактерными именно для взявшего курс на архаизацию церковнославян­ского. Однако подобного явления не наблюдается. Они в большей мере были обычны именно в текстах светской русской литературы. Видимо, вплоть до XVII века эти структуры были живым явлением русского языка. Известно, что аорист в древнерусском языке также мог образовываться от глагольных основ несовершенного вида. А оппозиция аорист: имперфект = оппозиции причастие прошедшего времени: причастие настоящего времени. В свою очередь оппозиция причастие прошедшего времени: причастие настоящего времени в древнерусском языке = оппозиции деепричастие совершенного вида: деепричастие несовершенного вида в современном русском языке. Таким образом, в указанных причастиях для выражения предшество­вания вполне достаточно было формы прошедшего времени. А если учесть, что почти все они являются бесприставочными и не имеют приставочного коррелята совершенного вида даже в современном русском языке, а не только в древнерусском, то станет ясным об­ращение древнерусских книжников к таким формам. Сказанное по этому поводу Г. Кельном в отношении аориста вполне применимо и к нашим причастиям6.

     В подобных образованиях видовые противопоставления нейт­рализовались формами времени, и здесь, видимо, не имело места скрещение видового и временного значений, предполагаемое Е. Кошмидером7. Трудно также согласиться с Р. Ружичкой, считающим, что "вид в древнерусском языке является "парадигматизированной" категорией в том смысле, что все формы одной и той же глагольной основы имеют одинаковый вид"8. По мнению Р. Ружички, импер­фект умьряше является таким же совершенным, как и будущее умьру или инфинитив умерети, а аорист ходихъ таким же несовершенным, как ходити или хожу. Следовательно, автор устанавливает полную подчиненность временных глагольных форм виду  уже  для раннего  древнерусского  языка9.  Приведенный  выше   материал  опровергает

данную констатацию не только для древнерусского языка раннего периода, но и для языка XVII века. Наличие на протяжении всей многовековой истории русского языка вплоть до XVII века причастий прошедшего времени от глаголов несовершенного вида со значением предшествования указывает на то, что они были для древнерусских книжников даже в ХVII веке пусть архаическим, но ещё живым явле­нием. Следует заметить, что в исследованных текстах русского языка до XV века причастия прошедшего времени от глаголов не­совершенного вида были наиболее активны. Начиная  же с XVI в. и особенно в XVII веке анализируемые бесприставочные образования начинают вытесняться приставочными формами совершенного вида. Особенно наглядно это проявляется на примере часто употребляв­шихся до XV века причастий видевъ, слышавъ10,   шедъ. В текстах XVII века их употребление по отношению к соответствующим причаст­ным образованиям совершенного вида уменьшается во много раз, зато увеличивается также во столько же раз употребление соответствую­щих причастий совершенного вида. Именно начиная с XVI века начи­нается активное вовлечение причастия в орбиту воздействия катего­рии вида. Так, например, в текстах XI века причастие слышавъ в односубъектных бессоюзных конструкциях встретилось 51 раз. Приставочное же образование от соответствующего причастия услышавъ встретилось единственный раз! (Ср.: Услышавъ же се царь Иродъ смятеся (ПВЛ, с. 116). В первом томе XVII века это причастие (деепричастие) встретилось в таких конструкциях 37 раз. Соответ­ствующее ему причастие (деепричастие) с приставкой услышав встретилось 28 раз! Причастие видевъ в текстах XI века встретилось в указанных конструкциях 29 раз, а приставочное образование увидевше единственный раз. Ср.: Болгаре же увидевше, яко не

могоша стати противу, креститися просиша... (ПВЛ, с. 34). Таким образом, в XVII веке видо-временная система причастий (деепричас­тий) кардинальным образом изменилась. Однако стремительное раз­витие указанной тенденции окончательно завершилось лишь к XIX веку. В первом томе XVII века это причастие (деепричастие) встре­тилось 12 раз, а деепричастие  увидев - 5 раз. В оппозиции причас­тия прошедшего времени: причастия настоящего времени маркирован­ным членом были причастия прошедшего времени, обозначающие обычно выраженное предшествование глаголу11.   Как показал анализ приведенных выше в основном бесприставочных причастий прошедшего времени, четко выражающих действия, предшествующие действиям главных сказуемых, маркированные причастия были весьма устойчивы к воздействию со стороны активно действующей уже в доисторичес­кий период категории вида. Первое воздействие новой категории (видовой) на указанные образования и вытеснение ею старой (вре­менной) хотя и зарегистрировано уже в древнейших текстах, однако носит единичный характер. Ср.: ... постився Даниилъ виденья велика сподобися (ПВЛ, с. 198). - "Увидел видение во время поста". В текстах XII века встречается примеры только с причастием бывъ. Ср.: Близъ же бывъ места, идеже бе видение виделъ, отсла слуги, рекъ... (СЕП, с.230). - "Находясь вблизи места... отослал слуг... " Такое же соотношение действует и в следующих конструкциях. Ср.: Попь же Василий въ велице изумлении бывъ, пад поклонися противу им и рече имъ...(КПП, с. 620); Пименъ же игуменъ, въ мнозе недо­умении бывъ о страшней сей вещи, съ слезами моляше бога о спасении души братней (КПП, с. 486). Вообще, причастие бывъ с самого начала письменной традиции и вплоть до 17-го века одинаково могло выра­жать как предшествование, так и одновременность. В текстах XIII века всего 2 примера. Стоявше же малъ час, не, бишася (ГВЛ, с. 376). - "Во время стояния не бились". Оттуду же возвратився, иде во свою землю, изнемоглъ бо ся бе, ходивъ на воину. - В приведенном примере с постпозитивным причастием последнее, видимо, также обозначает действие,  одновременное  с действием главного сказуе­мого: изнемог, ходя (во время похода) на войну.

     В текстах XIV- XV вв. бесспорные случаи такого употребления исследуемого причастия встречаются только с причастием быв. В памятниках XVI в. зарегистрировано 2 примера употребления таких причастий в указанной функции. Ср.: ...патриарх же, во страсе велице бывъ, паде пред ногама их и рече... (ПНБК, с.224). -"Будучи в страхе пал пред ногами". Много убо молився (Менелае) и припадавше (мн.ч.вм.ед.), увещаша (мн.ч.вм.ед.) елени воевати на трояни   (ХКМ, с.278). - "Молясь и припадая, увещал эллинов..." В исследованном материале XVII века зарегистрировано 11 случаев употребления уже неизменяемых причастий (деепричастий) в анализируемой роли, что составляет около 3% от всего числа употреблений деепричастий прошедшего времени от глаголов несовершенного вида. Ср.: и по сем, ехавши, аз оглянулся и увидехъ (ПДФ, с. 486). - "Оглянулся в то время, когда ехал". ...тако ж и церкви святя, противъ солнца же, и бракъ венчав, против солнца же водятъ (СА, с. 388). - "Во время венчания водят против солнца". А Никон меня, патриархъ бывшей, на Москве, по ногамъ бивъ мучил недели с три по вся дни... (А, с.524). - "Мучил, нанося удары по но­гам". ...она же, Феодосья прилежаше о благочестии и бравшеся съ еретики мужественне, собираше бо други моя тайно в келею... (СА, с.450). - "Борясь с еретиками... собирала друзей..." Особен­но показательны также такие примеры, в которых анализируемое причастие является однородным с причастиями прошедшего времени. Ср.: ...со мною 60 человекъ у всенощново взяв, муча ихъ, бив и проклиная в тюрме держал, малии в живых обретошася (СА, с.410). Как пережиток подобная форма со значением одновременности была употреблена даже И.А. Крыловым: "Волк, евши, никогда костей не разбирает". Правда, такое использование деепричастия прошедшего времени несовершенного вида вполне могло быть вызвано отсутствием соответствующего причастия настоящего времени (т.е. морфологи­ческими причинами). Таким образом, на протяжении всем многовеко­вой истории русского языка причастия прошедшего времени почти не подчиняются воздействию вида. Сильная, маркированная временная форма препятствует этому воздействию. Совершенно не подтверди­лось исследованным материалом предположение В. Барнета о том, что к XVII веку деепричастие прошедшего времени глаголов несовер­шенного вида (типа хваливъ)  р е г у л я р н о   (разрядка моя - Б.К.) стало выражать одновременность действия12.   Приводимые им  примеры13  исследуемых причастий со значением одновременности из текстов XVII в. составляют ничтожную часть от подобных образований со значением предшествования. Утверждение некоторых авторов14 о том, что к XVII веку возникают деепричастия со значением дуб­летности типа ехав - едучи носит скорее теоретический, чем прак­тический характер. Случаи такой дублетности были единичны. Что касается дублетности типа бежав - сбежав,  то тут её, видимо, и не было, поскольку приставка в подобных  дее­причастиях  имеет  не  только  видовое  значение, но  еще  и определяет способ действия. Что касается форм типа бежав, то они выражали предшествование своим суффиксом, способ же действия определялся контекстом и в этом смысле они были ущербны в сравнении с приста­вочными образованиями, поскольку являлись синкретичными в выражении способов глагольного действия. Дальнейшее развитие прис­тавочного словообразования и окончательная "парадигматизация" категории вида привели к вытеснению исследуемых временных форм деепричастий и замене их приставочными видовыми образованиями.

     Редкие случаи выражения в древнерусском языке одновремен­ности причастиями (деепричастиями) прошедшего времени от глаголов несовершенного вида отражают не их функциональное сближение с причастиями (деепричастиями) настоящего времени, а лишь подав­ление их временного значения видовым. В результате развития категории вида перед маркированными причастиями от глаголов несовершенного вида встало два пути: или подчиниться охватившей все формы глагола категории вида, или устраниться из системы вообще. Языковая система, видимо, в силу указанных выше причин уготовила им второй путь.

ПРИМЕЧАНИЯ:

 

1. Для анализа использовались произведения, опубликованные в 11-ти выпусках серии "Памятники литературы Древней Руси"/ Сост. и общая ред. Л. Дмитриева, Д. Лихачева. - М.: Худож .лит., 1979-1990.

2. Ружичка Р. Глагольный вид в "Повести временных лет"// Вопросы глагольного вида. - М., 1962. - С.308-319; Достал А. Каково было видовое значение глагольных основ в праславянском языке // Вопросы глагольного вида. - М., 1962. - С.276-279; Ульянов Г. Значения глагольных основ в литовско-славянском языке. - Варшава, 1895, ч.II.

3. Достал А. Указ. соч.; Кузьмина И.Б., Немченко Е.В. История причастий // Историческая грамматика русского языка. Морфология. Глагол. - М., 1982. - С.308.

4. Кузьмина И.Б., Немченко Е.В. Указ. соч. – С.301-303.

5. Никифоров С.Д. Глагол, его категории и формы в русской письменности второй половины XVI в. – М., 1952.- С.278; Barnet V. Vyvoj systemu participii aktivnich v Ruštinĕ. – Praha 1965.

6. Кёльн Г. Происхождение славянского глагольного вида // Вопросы глагольного вида. – М., 1962. – С. 280-286.

7. Koschmieder E. Nauka o aspektach czazownika polskiego. – Wilna, 1934. – S. 136.

8. Ружичка Р. Указ. соч. – С. 308-309.

9. См. критику указанных утверждений Р. Ружички В. Будихом: Budich W. Aspekt und Verbale Zeitcinchkeit in der 1. Novgoroden Chronik. – Graz – Austria, 1969.

10. Глагол слышати А. Мейе в целом считал имперфективным, хотя и добавлял, что глаголы со значением чувства не совсем определены с точки зрения вида: Meillet A. Etudes sur                 letymologie et le Vocabulaire du  Vieux slave 1. Partie. – Paris, 1902. – P. 44-45;

Р. Ружичка считает глаголы видети и слышати в древнерусском языке вообще нехарактеризованными в видовом отношении: Ружичка Р. Указ. соч. – С.309.

11. «Прошедшее время, как сильное время глагола, сохраняет своё значение и в глагольных образованиях смешанного типа»: Виноградов В.В. Русский язык. – М., 1972. С.222.

12. Barnet V. Op.cit. – P. 167.

13. Там же. – С.142-143.

14. Припадчев А.А. Деепричастия в южновеликорусской письменности XVII в. – Автореф. дисс... канд. филол. наук. – Воронеж, 1978. – С.9.

 

ИСТОЧНИКИ И СОКРАЩЕНИЯ

 

А      -Аввакум. Послания, челобитные, письма – XVII в.

Ап    -Апокрифы – XII в.

БГ    -Сказание о Борисе и Глебе – XI в.

ГВЛ  -Галицко-Волынсая летопись – XIII в.

ГК     -Григорий Котошихин – XVII в.

КИ     -Казанская история – XVI в.

КПП  -Киево-Печёский патерик – XII в.

ЛПИ  -Летописные повести о походе князя Игоря – XII в.

ПАБ   -Повесть об убиении Андрея Боголюбского – XII в.

ПБЛ   -Повесть о битве на Липице – XIII в.

ПВЛ   -Повесть временных лет – XII в.

ПДФ   -Письма и послания дьякона Феодора Иванова – XIII в.

ПИГ   -Послания Ивана Грозного – XVI в.

ПНБК -Повесть о новгородском белом клобуке – XVI в.

I ПСМ -Повесть о семи мудрецах – XVII в.

ПСМ   -Повесть об осаде Соловецкого монастыря – XVII в.

СА       -Сочинения Аввакума. Житие. Из «Книги бесед»; из Сочинения о сотворении мира; О трёх исповедницах слово плачевное – XVII в.

СК       -Из «Степенной книги». Сказание о княгине Ольге – XVI в.

СЕП    -Сказание об Евстафии Плакиде – XII в.

Ф        -Физиолог – XIII в.

ХИД   -Хождение игумена Даниила – XII в.

ХКМ   -Из хроники Константина Манассии – XVI в. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 



 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Hosted by uCoz