Н.А.ДЗАТЦЕЕВА 

 

 

ЛИТЕРАТУРНЫЕ  ТРАДИЦИИ  XVIII  ВЕКА

В  ЛИЦЕЙСКИЙ  ПЕРИОД  ТВОРЧЕСТВА  А.С. ПУШКИНА

 

 

         Основным вопросом исследования является проблема преемственности литературного развития. О характере преемственности можно судить только на основе анализа конкретного литературного материала. С этой целью рассматривается поэтическое наследие А.С. Пушкина 10-20-х годов в его отношении к русской поэзии XVIII века. Какое значение для формирования творчества Пушкина имели поэтические традиции XVIII века, как проявилось их воздействие на различных этапах творческой эволюции Пушкина в 1810-1820-ые годы – вот конкретные задачи, вытекающие из темы.

         Прежде всего определяется понимание литературной наследственности. Проблема эта вызывает в литературоведении последних лет повышенный интерес. Большое число работ, тем не менее, не снимает вопрос с повестки дня. Преемственность сама по себе отражает беспрерывность развития. Можно говорить о процессе влияния традиций в пределах любой отдельно взятой национальной литературы. Столь же постоянно протекает процесс восприятия культурного опыта других народов в масштабах развития всемирной литературы. Специфика исследования в каждом случае неоднородна. Но следует иметь в виду еще один, самый низший уровень осуществления преемственных связей – а именно наследование традиций в творчестве отдельных писателей и поэтов. Ведь процесс литературного развития складывается из непрерывного взаимодействия художественной практики множества больших и малых авторов.

         На каждом уровне преемственности литературного развития ее следует рассматривать исторически. Так, в условиях XVIII века писательская индивидуальность оказывается поглощенной канонами нормативного творчества. Поэтому учет исторических условий, специфика художественного сознания эпохи, в пределах которой исследуется проявление преемственной связи, является предпосылкой для успешного разрешения проблемы.

         В литературоведении были попытки создания преемственных связей, как подражания, заимствования, стилизации, разные виды влияний1.        

В творчестве любого значительного писателя момент четко фиксируемой зависимости от традиций предшественников может составлять лишь какой-то определенный этап его творческой эволюции, преодоление которого будет знаменовать обретение им собственного пути. Выдвинутое положение можно подтвердить эволюцией крупных художников слова (Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский и др.).

         Любые попытки  дать всеобъемлющее определение преемственности лишены смысла. То, что будет справедливо для понимания преемственности в XIX веке, мало что объяснит при обращении к литературе XVIII века. Каждый исторический этап требует особого подхода с учетом специфики предмета исследования.

         Наиболее простой вид преемственности – ученическое подражание – этап начала творческого пути художника. Эстетические ценности, которые выработаны опытом предшествующих поколений художников, могут служить лишь своеобразной школой в овладении техникой писательского мастерства. Это этап ученичества. О творческом, глубоком усвоении традиций прошлого на данной ступени преемственности говорить не приходится. Но в содержание понятия преемственности в условиях XVIII века следует вкладывать иной контекст – в подражании образцам видели смысл творчества.

         Высшая ступень проявления преемственности – усвоение традиций прошлого, когда мы даже не имеем внешне различимых следов влияния.

         Высшая ступень проявления преемственности возможна  лишь при достижении полной свободы художника по отношению к своим предшественникам. В русской литературе впервые такой ступени достиг Пушкин. Влияние оказалось для него своеобразным стимулом на пути обретения им творческой самостоятельности.

         На примере эволюции творчества Пушкина можно наблюдать фактически почти все стадии проявления форм преемственных связей – от ученического подражания классикам до совершенно свободного восприятия художественного опыта предшественников.

         Своеобразие места Пушкина в русской литературе заключается в том, что он явился завершителем процесса литературного ученичества, каким был отмечен XVIII век. В рамках эстетического сознания того времени подражания и заимствования, уподобление образцам ставились в своеобразную заслугу.

         К решению проблемы о месте национальных традиций в творчестве Пушкина обращались в литературоведении неоднократно, но не было попыток проследить наследование им традиций поэзии XVIII века как процесса, с эволюцией творческого метода и закономерными изменениями отношения поэта к этим традициям. Исследователи ограничивались лишь рассмотрением критических взглядов Пушкина на различные явления литературы XVIII века. Когда же делалась попытка соотнести эволюцию взглядов Пушкина на современную литературу с художественной практикой поэта, то это делалось на примере уяснения отношения Пушкина к творчеству какого-либо одного автора той эпохи.

         Из работ можно назвать статьи П.Н. Беркова «Пушкинская концепция истории русской литературы XVIII века»2 и «Пушкин и Екатерина»3, а также статью Д.Д. Благого «Пушкин и русская литература XVIII века»4.

         Выводы, содержащиеся в статье П.Н. Беркова, не касаются уяснения роли традиций XVIII века в эволюции творческого метода поэта. Внимание исследователя сосредоточено целиком на объяснении отдельных критических высказываний Пушкина, без затрагивания его поэтической практики.

         Значительно ближе к уяснению роли традиций русской литературы XVIII века в эволюции пушкинского творчества подводят нас работы общего характера литературоведов-пушкинистов Д.Д. Благого, В.Т. Томашевского, Б.П. Городецкого. В статье Благого делается попытка определить, в чем видел Пушкин для себя значение поэтического наследия XVIII века. По мнению исследователя, основную ценность для Пушкина имела комико-сатирическая струя легкой шутливой поэзии той эпохи, представленная поэмами В. Майкова и И. Богдановича, анакреонтикой Г.Р. Державина, комедиями Д. И.  Фонвизина и т.п.

         Вопроса преемственности Пушкиным поэтических традиций XVIII века в равной мере касаются в своих монографических исследованиях, посвященных анализу пушкинского наследия, В.Т. Томашевский, Б.П. Городецкий5. Работы исследователей значительно помогли уяснить проблемы связи Пушкина с поэтической практикой предшествующего периода. Но они ограничены по охвату анализируемого материала. Решение проблемы преемственности не входило в задачу авторов. И целый ряд справедливых замечаний и метких наблюдений не получил развития, а отдельные факты преемственности просто фиксируются.

         К трудам обобщающего характера, в которых затрагиваются вопросы связи пушкинской поэзии с наследием XVIII века, следует отнести монографию В.В. Виноградова «Стиль Пушкина»6. Обширный материал осмысляется главным образом в плане решения вопросов выработки Пушкиным нового литературного языка.

         Работы, посвященные специально проблеме усвоения Пушкиным поэтических традиций XVIII века, носят более частный характер или решаются в рамках какого-либо одного произведения. Чаще всего предметом анализа с этой точки зрения служат поэмы Пушкина «Полтава» или «Медный всадник».

         Исследования второго типа сводятся к уяснению отношений Пушкина к творчеству того или иного современного автора, приводятся критические высказывания Пушкина, анализируются творческие контакты. Таковы статьи Г.П. Макогоненко «Пушкин и Дмитриев»7, Г.С. Татищевой «Пушкин и Державин»8, Н.А. Паукова «Пушкин и сатирические традиции Фонвизина»9.

         В других работах дело сводится лишь к регистрации критических высказываний Пушкина о том или ином авторе XVIII века. Но чаще уяснение преемственности творчества Пушкина в отношении поэтов XVIII века сводится к отыскиванию и учету реминисценций и перекличке поэтических мотивов.

         В исследовании сосредоточено внимание на той части пушкинского поэтического наследия, которая почти не привлекала литературоведов. В поле зрения – анализ лирики Пушкина лицейской поры. Предполагается рассматривать произведения в контексте пушкинского творческого процесса.

         Годы Лицея – это годы ученичества Пушкина. Формирование поэта протекает в обстановке расцвета легкой сентиментальной поэзии и отрицания классических канонов. Пушкин берет в свои учителя Батюшкова, Жуковского, противостоящих традициям предшествовавшего века. Но об отсутствии для Пушкина-лицеиста значения литературы XVIII века говорить нельзя. Он был знаком с отечественной литературой XVIII века. До поступления в Лицей много читал, пользуясь библиотекой отца, в Лицее выделялся своей начитанностью и подготовленностью, о чем сохранились свидетельства бывших лицеистов. Учебная программа предполагала знакомство с творчеством Ломоносова, Державина, Дмитриева. Пушкин имел возможность детально ознакомиться со значительными явлениями русской поэзии XVIII века. Почти всегда пушкинские характеристики отдельных писателей XVIII века отличались необычайной меткостью и содержали лаконичную оценку творчества этих писателей.

         На основе сведений, исходящих от самого Пушкина и из косвенных источников, можно с уверенностью сказать, что великий поэт хорошо знал произведения Ломоносова и Державина. Нет нужды приводить в подтверждение этого многочисленные стихи из произведений лицейского периода творчества. Пушкин упоминает и имя популярного одописца В. Петрова, хорошо был знаком он и с творчеством Кострова. Исполненными почитания представляются отзывы юного Пушкина о И.Ф. Богдановиче, князе Д.П. Горчакове, И.И. Дмитриеве, И.А. Крылове. Из этих отзывов можно судить о знании Пушкиным уже в Лицее основных произведений этих авторов. Об искреннем увлечении в юные годы «Душенькой» Богдановича Пушкин найдет нужным упомянуть в третьей главе романа «Евгений Онегин».

         Знал Пушкин и поэму В. Майкова «Елисей, или Раздраженный Вакх». В восьмой главе «Евгения Онегина» поэт вспоминает:

 

         Читал охотно Елисея,

         А Цицерона не читал…

 

         Упоминание в ряде лицейских произведений имен Фонвизина, Княжнина, Озерова могут служить свидетельством знакомства Пушкина с творчеством этих авторов. Не случайно же он делает именно Фонвизина судьей современных поэтов в сатире «Тень Фонвизина» (1815), тонко уловив сатирический дар автора «Недоросля». Можно утверждать также, что Пушкин познакомился в Лицее с творчеством Радищева, в частности, с его поэмой «Бова» и одой «Вольность».

         Несмотря на отрицательное отношение Пушкина к творчеству таких крупных поэтов XVIII века, как В.К. Тредиаковский, А.П. Сумароков, М.М. Херасков, с их основными произведениями он тоже был знаком.

         Каково же было осознание лицеистом литературного наследия минувшего столетия? Взгляды юного лицеиста, как отмечает Д.Д. Благой, формировались под воздействием двух прямо противоположных факторов. Обстановка преклонения перед признанными авторитетами отечественной поэзии – Ломоносовым, Державиным, Херасковым, Дмитриевым, с одной стороны, и проникновение в лицейскую среду новых литературных веяний начала XIX века Жуковского и Батюшкова, с другой – вот те главные впечатления, которыми жил Пушкин в годы пребывания в Лицее. Как справедливо отметил Д.Д. Благой, «старина и новизна» в сознании лицеистов мирно уживались друг подле друга»10.

         Не осталась в стороне от лицеистов борьба «Арзамаса» с «Беседой любителей русского слова». Принятый еще будучи в Лицее в члены «Арзамаса», Пушкин всецело следовал мнениям, господствовавшим в этом литературном кружке.

         Своеобразная двойственность в отношении к классической отечественной литературе в Лицее лежит в основе разноречивости оценок Пушкиным-лицеистом отдельных явлений этой литературы.

         Уже в первом своем опубликованном стихотворении «К другу-стихотворцу» (1814) юный автор пытается определить свое миросозерцание:

 

         Меж тем как Дмитриев, Державин, Ломоносов,

         Певцы бессмертные, и честь, и слава россов,

         Питают здравый ум и вместе учат нас.

 

         Здесь восторженные похвалы Державину и Ломоносову в известной мере дань традициям, повторение мнений, господствовавших в кругах старших поэтов. Далее Пушкин сознательно иронизирует над признанными атрибутами поэзии классицизма («Чистые музы», «Высоты Парнаса», «Пылкий Пегас»). Пушкин решительно отвергал современных ему эпигонов классицизма – Хвостова, Шахматова, Боброва и др. Юный поэт в своих стихотворениях обрушивается на оду как жанр, отживший свой век.

         Насмешливые выпады против одического жанра и эпопей имеют почти всегда конкретных адресатов. Это члены шишковской «Беседы».

         Непосредственное влияние на творчество Пушкина традиций XVIII века ощущается всякий раз в строго определенных случаях.

         Три стихотворения лицейского периода «Воспоминания в Царском Селе» (1814), «Александру» (1815), «Принцу Оранскому» (1816) по-своему выделяются из всей остальной лицейской лирики – они резко отличаются своей нарочитостью и несвойственной поэту торжественностью стиля.

         Влияние жанра похвальной оды отчётливо ощущается в их художественной структуре. В стихотворении «Принцу Оранскому» чувствуется влияние «Певца во стане русских воинов» Жуковского. Знаменитые «Воспоминания в Царском Селе» несут на себе следы воздействия не одного, а двух поэтов - Батюшкова и Дмитриева.         

         Все три стихотворения были заказаны юному Пушкину и предназначались для публичного прочтения.

         Жанр оды, конечно, эволюционировал, но в своих основных чертах он сохранил к началу XIX в. многие внешние признаки, восходившие ещё к Ломоносову. Все три стихотворения носят официозный характер. Воспевание исторической победы над Наполеоном служило поводом и источником прославления Александра-I и принца Оранского. Содержание всех трех стихотворений связано с событиями войны 1812 года. Пушкин ищет нужные ему поэтические средства, соответствующие предмету изображения. В сознании юного поэта грандиозность событий, «высокость» темы требовали возвышенности стиля и внесения одического пафоса в интонационно-ритмический строй стихотворения.

         Черты одической традиции присутствовали в сознании юного Пушкина. Тут и устоявшиеся формулы одической поэтики XVIII века, риторические фигуры традиционных восклицаний и вопрошений:

 

         О вы, которых трепетали

         Европы сильны племена!

                   («Воспоминания в Царском Селе»)

 

         Свершилось!.. Взорами царей

         Европы твердый мир основан.

                   («Принцу Оранскому»)

 

         Юный Пушкин стремился выдержать высокий слог и грандиозность метафор:

 

         Еще военный гром грохочет в отдаленье –

         Москва в унынии, как степь в полнощной мгле…

                   («Воспоминания в Царском Селе»)

 

         И ныне ты к сынам, о царь наш, возвратился

         И край полуночи восторгом озарился!

                   («Александру»)

 

         Лексика стихотворений насыщена архаизмами, славянизмами (вышний, могущий, полнощный, падший, вотще, сретают, зрак, град, глад и т.д.), употреблением грамматических форм, соответствующих высокому стилю, усеченных форм прилагательных и причастий (вселенна, окрыленна, росски, щиты кровавы, ретивы кони и т.д.) – все служит одной цели. «Высокость» слога достигается стремлением соблюдать особые орфоэпические нормы – церковнославянское произношение подударного Е перед твердым согласным (вместо Ё – принадлежности низкого слога):

 

         Страшись, о рать иноплеменных!

         России двинулись сыны

         Восстал и стар и млад: летят на дерзновенных…

                   («Воспоминания в Царском Селе»)

 

         Следование Пушкина традициям торжественной оды XVIII века особенно наглядно проявляется в стиле. Юный лицеист хорошо усвоил и тонко чувствовал систему аллегорических уподоблений и устойчивых метафорических сочетаний, отличающих одический жанр:

 

         Увы! промчались те времена златые,

         Когда под скипетром великия жены

         Венчалась славою счастливая Россия,

         Цветя под кровом тишины.

                   («Воспоминания в Царском Селе»)

 

         В этих стихах Пушкин точно улавливает панегирический тон, характерный для торжественной оды XVIII века с ее традиционным восхвалением времени правления Екатерины-II как «золотого века», а также с еще более традиционным метафорическим употреблением слова «тишина», сравнением самой императрицы с Минервой.

         Но наиболее ощутима связь трех пушкинских стихотворений с жанром торжественной оды XVIII века в тех местах, где дается описание войны. Оды, посвященные победам над турками и шведами, составили целое направление одической традиции века. И в сознании Пушкина прошедший век тоже был славен победами:

 

         О громкий век военных споров,

         Свидетель славы россиян!

         Ты видел, как Орлов, Румянцев и Суворов,

         Потомки грозные славян,

         Перуном Зевсовым победу похищали…

                   («Воспоминания в Царском Селе»)

 

         Восприятие Пушкиным одической традиции протекало в русле усвоения уроков старших современников. Традиции торжественной оды оживают в поэзии Пушкина-лицеиста именно в его стихах, посвященных Отечественной войне 1812-го года.

         После окончания Лицея Пушкин будет неоднократно обращаться к литературе XVIII века, внимательно перечитывать творчество отдельных авторов этой эпохи. Соответственно будут эволюционировать и взгляды поэта на значение и сущность происходивших в литературе XVIII века процессов. Но уже с лицейских лет русская литература XVIII века в ее основных итогах занимает важное место в творчестве Пушкина, воплощая в себе те живые традиции, к которым будет обращаться еще не раз в дальнейшем.

 

 

 

 

ПРИМЕЧАНИЯ: